День Середины Лета
- В Тирионе – праздник! – сияющее лицо Майтимо появилось в дверях каминной, когда семья уже давно закончила обедать. Его глазам предстала картина почти что идиллическая: Феанаро и Финвэ в резных креслах у камина пили вино и о чем-то негромко беседовали, Кано что-то судорожно писал, пристроившись за огромным обеденным столом, на другом конце которого Турко и Курво разложили доску для игры в башни, а Морьо заинтересованно наблюдал за поединком старших, опустив голову на скрещенные руки. Близнецы сидели на подоконнике и свет, причудливо сиявший в распахнутых витражных створках, затейливо раскрашивал их рыжие кудри. Идиллия сурово нарушалась лишь одним: тяжелая тень недовольства отца как-то скрашивала радость и умиротворенность…
- Праздник.. В Тирионе… - рассеяно повторил Майтимо, уже понимая, что зря он это сказал, здесь и сейчас.
- И?.. Это повод не являться домой к обеду?.. – Феанаро поднял смоляную бровь и строго взглянул на сына. Старшего он любил безумно, но когда кто-то нарушал установленный в доме уклад, просто выходил из себя. И Рыжий это прекрасно знал. Виновато опустил голову, спрятав сияющие глаза:
- Прости, отец. Я просто задержался, выполняя твое поручение. А про праздник узнал походя.
- Ну, и?.. мне-то это зачем знать?...
- Я.. просто.. ну..
- Майтимо, не мямли, не девка!
- Да, отец! – Старший тут же выпрямился и звонко выдал на-гора, - Я просто подумал, почему бы нам с братьями не отправиться туда?.. Ведь день середины лета, праздник звезд!...
- Вино, девушки, танцы и, конечно же, твой дорогой друг Финдэкано…
Май покраснел, и как-то резко сник. Точно так же сникло воодушевление вокруг, проснувшееся было на лицах остальных феанорингов.
Пауза грозила затянуться, но Финвэ медленно потянулся в своем кресле:
- Феанаро, они молоды. Им не пристало сидеть здесь. Соколятам надо летать, в клетке из них вырастут куропатки, - обращался он к сыну, но смотрел на внука: серьезно, ласково и чуть-чуть насмешливо.
- Да уж. Лучше бы занялись фехтованием. Ковкой. Книгами! Охотой…
- А чем они, по-твоему, и так занимаются целыми днями?...
Феанаро фыркнул, дернул плечом:
- Из них вырастут девки. Вот увидишь, отец. Я в мастерской. Езжайте, куда хотите.
Он резко встал, мгновенно выплеснув накопившееся раздражение и тщательно скрываемое беспокойство за старшего, и вышел.
Когда за ним гулко хлопнула дверь внутренних покоев, все шумно перевели дыхание. И радостно переглянулись: разрешение было получено – и довольно-таки легко.
Тьелкормо и Морьо подлетели к деду, радостные и сияющие, как два начищенных сильмарилла.
- Спасибо, at-atar!
Финвэ только отмахнулся, потрепав обоих по волосам:
- Давайте уже, бегите. И веселитесь хорошенько.
Он поднялся и ушел вслед за сыном, тихо и аккуратно прикрыв за собой дверь. Он как никто знал, что Феанаро сейчас никого, кроме него, лучше не видеть. И одному тоже лучше не быть…
Братья остались в комнате одни.
- Мы едем в Тирион!!!! – Завопил Морьо, подпрыгивая на месте. – Чего расселись, собирайтесь скорее!
- Я готов, - отозвался Майтимо, - только тунику переодену и сменю коня. Жду вас у ворот!
И умчался со скоростью арбалетной стрелы.
- Вот! Другое дело! – Турко шутливо пихнул кулаком в бок Карнистиро. – Так. Остальные чего?.. Быыыыстро!
Он попытался скопировать отцовский грозный рык. Конечно же, не получилось грозно, получилось, смешно. Хихикнули близнецы, Атаринкэ фыркнул, лениво вертя в пальцах только что «взятого» у Турко «истара»:
- Ну и собирайтесь: чего стоим, кого ждем?...
- Ой, а ты, конечно же, безумно занят для такой траты времени…
- Конечно, - Куруфинвэ издевательски поклонился братьям, - если высокие лорды соблаговолят оставить меня в покое, было бы просто верхом любезности с их стороны.
- Ой, ой, ой, какие мы занятыыыые, - протянул Турко, - что вы, что вы, любезный брат – не смеем задерживать.
- Покорнейше благодарю.
Морьо стрельнул глазами в сторону Макалаурэ. Тот за весь разговор так и не поднял от свитков головы.
- Кано?..
- Чего тебе, Морьо? - рассеяно отозвался певец, покусывая кончик пера.
- Ты почему не собираешься?..
- Куда?
- На праздник… Турко, наш премудрый брат снова общается с вдохновением, а тут мы со своими глупостями….
- Вот именно, Морьо, вот именно, - если Кано хотел, его красивый голос мог звучать ужасно неприятно и ядовито.
- Ах, прости, будь так добр: мы своими грязными сапогами, в твою тонкую душу….
Макалаурэ посмотрел на него взглядом обреченным и усталым, закатил глаза и стал собирать со стола свитки. В этот момент в комнату снова сунулся Майтимо. Он уже переоделся по-праздничному и весело улыбался, но увидев довольно странную картину уныния в каминной, удивился:
- Что уже стряслось?... Кано, что?.. Ты не едешь?... Курво?..
- Совершенно не возможно работать! – сжал губы Кано. – Мне не до всякой ерунды, Нэльо!
- Кано, брось! Это всего на один вечер! Но ведь твоих песен и твоего голоса будет так не хватать под звездами! Ну же, Кано!...
Взгляд второго сына Феанаро значительно смягчился, он даже опустил на стол свои драгоценные рукописи.
- Н-ну… Курво?...
- Нет-нет-нет, мне некогда! – замотал головой Искусный, но не сделал даже попытки встать и уйти.
- Здорово! – мгновенно сделал правильный вывод Турко, - поедем все вместе! Всемером! Хей-хо!
-Впятером! – отозвался кто-то из забытых всеми близнецов.
- Чего это вдруг? – подбоченившись, подошел к ним Морифинвэ. Близнецы сидели рядышком на подоконнике, одинаково хмурились, и выгляди далеко не такими радостными, как обычно.
- Мы не хотим, – спокойно объяснил Амбарто.
- Почему, i-wenin? – удивился Майтимо.
- У нас захромал наш любимый конь. Мы останемся за ним присмотреть, - мрачно уведомил братьев Тэльво.
- У нас?.. У вас что, один конь на двоих?.. Ах, да-да, как же: «Что ты ищешь, братец?» - «Наши штаны, братец…»
- Ооочень смешно… - хором мрачно отозвались близнецы. И обиженно нахохлились.
Турко расхохотался, но его прервал Майтимо, мягко взяв за плечо:
- Оставь их, Охотник. Не хотят ехать – не надо. Я жду вас внизу, давайте скорей.
И он кивнул Кано и Курво и заспешил прочь: ему не терпелось скорей уже оказаться на празднике, а мелкие стычки братьев казались, в сущности, мальчишеством.
Но Морьо и Тьелкормо не собирались так просто оставлять младших в покое.
Карнистиро подмигнул старшему:
- Что ты брат, как же они поедут?. Ведь с прошлого праздника, они так и не обзавелись новыми нарядами. А показаться второй раз в том же самом – это ж позор какой! – он с притворным отчаянием схватился за голову.
- Знаешь, Морьо, - жизнерадостно отозвался Амбарто, - сейчас старшие уйдут и, если я дотянусь, ты получишь в нос.
- Чееего? Совсем обнаглели! Щас кааак… - он замахнулся, но старший из близнецов быстро закрыл голову руками.
- Морьо, ты сам к ним прицепился, не трогай, - на этот раз вмешался уже Атаринкэ.
- Курво, ты чего? Он же…
- Морьо. Они еще совсем дети.
- Мы не дети, Курво!!!
- Вот именно, и поэтому сейчас вы оба получите…
- Морьо. Бери Турко и идите, вас Май ждет…- и Куруфинвэ, окончательно уверившись в правильности своего решения провести день в любимой мастерской, а не среди постоянно спорящих и дерущихся братцев, поспешил к отцу.
- Вот именно, идите, - пробормотал насупившийся Тэльво.
- А чего это ты нам указываешь, что нам делать, а? – ухмыльнулся Тьелкормо. – Так. Собрались и поехали!
- Мы не хотим! - тихо и яростно прошипел Амбарто.
- Да кто вас спрашивает! Сейчас возьмем под мышку и унесем!
- Силенок не хватит, Охотник. Тебе даже уток Хуан таскает, - ядовито усмехнулся младший Амбарусса.
Охотник молча взял младшего за шкирку и ощутимо встряхнул.
- Оставь его! – тут же вскинулся второй близнец. – Все равно не побьете!
- Почему это не побьем? – хмыкнул Карнистиро, точно так же, как старший брат, ухватив Амбарто. – И вообще, кто вас, мелких, спрашивает. Сказано: вы едете.
- Морьо, ты сейчас точно получишь по носу!
- И ты Турко тоже! – поддержал Тэльво, все пытавшийся вывернуться из сильных рук Охотника. – По своему красивому, ровному носу!
Тут уже терпение Тьелкормо себя исчерпало, и младший феаноринг отлетел обратно на подоконник, получив крепкий подзатыльник. С подоконника посыпалось стекло: разлетелся цветной витраж. Грохот – и через мгновение внезапная тишина, потому что все, кто был в комнате, попросту опешили.
- Да отпусти ты! – рыкнул Амбарто, вывернулся из рук застывшего Морьо и через мгновение оказался рядом с близнецом.
- Ты цел, toronya?..
Тэльво ответить не смог, только потирал ушибленный локоть и с ужасом смотрел на осколки: отец не станет разбираться, кто виноват, и влетит именно ему и неслабо…
- Дорезвились?! – из–за стола вскочил всеми позабытый в пылу ссоры Кано, - Молодцы, нечего сказать.
- Мы тут ни при чем! – хором отозвались близнецы, - Это они нас обижали!
- Вас всегда и все обижают. Пора бы, наверное, взрослеть уже, и отвечать за свои поступки!
- Вот-вот, - оживленно поддакнул Турко, которого эта ситуация скорей забавляла, чем расстраивала.
- А ты молчи лучше! Морьо. Забери его, и идите уже отсюда! Совершенно невозможно спокойно подумать в этом доме! И вы тоже! – это уже близнецам.
- Мы не виноваты, Кано!
- Да меня не волнует, кто виноват!
- Да тебя вообще ничего не волнует, кроме твоих песен! Тебе просто наплевать! – губы Тэльво отчетливо дрожали, и голос срывался, но ему, видно, было уже все равно.
- Ой, а давайте вы еще расплачетесь на пару? – издевательски – умиленно предложил Турко, которого Морифинвэ, смеясь, но быстро, почти силком уводил из комнаты, подальше от возможных неприятностей.
Амбарто вспыхнул, Тэльво, действительно, не сдержал слез – и стремительно выскочил из комнаты прямо через распахнутое окно. Его близнец отстал от него ненадолго. В наконец-то опустевшей комнате Кано страдальчески возвел глаза к потолку, пробормотал: «О, валар!», и принялся собирать осколки.
Наверху, в своей комнате, близнецы вповалку рухнули на одну из кроватей. Тэльво плакал навзрыд, а старший, благодаря самому близкому из возможных осанвэ, чувствовал себя несчастнейшим в мире существом. Он обнимал младшего за плечи и пытался успокоить, но, на самом деле, ему и самому хотелось разреветься.
-Ну почему они нас так, toronya?...
-Не знаю, Тэльво... может, просто потому что мы младше и слабее…
- Но Майтимо же нас не обижает.
-Майтимо умный и взрослый..
- А они?...
- А они такие же балбесы, как вы, - раздалось от двери. Близнецы разом как-то вскочили и сели рядышком, руки на колени, непроизвольно скопировав позу друг друга. В дверях комнаты стоял Финвэ и спокойно, ласково улыбался им:
- Опять что-то не поделили со средними?
Рыжие мотнули головами:
- Они сами к нам пристали. Мы просто не хотели ехать на праздник…
Финвэ поморщился и махнул рукой:
- Нет-нет, не надо хором. Амбарто…
Старший глубоко вздохнул и выпалил:
- Мы не хотели ехать, а они к нам пристали, а Кано не заступился, и Турко стукнул Тэльво, а Тэльво оступился и задел витраж.. Нечаянно…
- Ах, вот что это так звенело. Мда. Кажется мне вам здорово влетит. Кано попался мне навстречу весьма печальный… Отец просил пойти проверить, что с вами, потому что по осанвэ вас слышно так, что он не может сосредоточиться на работе.
- Ой… - в один голос испугались братья.
- Вот вам и «ой». Так что успокаивайтесь уже.
Он кивнул и собрался было уходить, но в дверях оглянулся:
- А почему вы не хотели ехать на праздник?
Близнецы переглянулись. Кривить душой перед дедом не было никакой возможности:
- Ну.. мы хотели, вообще-то, - робко проговорил Тэльво, - просто братья так все решили, что, мол, все едем… Нас даже не спросили…
- Как всегда, - вставил Амбарто.
- Да, и… Нам было обидно. А потом еще Турко и Морьо стали задираться… А они если начнут, то долго еще потом.. Даже в Тирионе перед всеми. А Майтимо было бы не до нас.
- Вот, – подытожил, кивнув, старший.
Финвэ посмотрел на внуков с жалостью:
- Глупые… И вы поэтому лишили себя праздника и решили весь день сидеть в этих стенах?...
Рыжие опустили головы. Они почему-то, действительно, начинали вдруг чувствовать себя ужасно глупо. Почему – объяснить бы не смогли, но чувствовали, что прекрасный и мудрый дед прав… Почему-то. Просто прав – и все…. Но что уже было делать? Они печально вздохнули и взялись за руки. Финвэ смотрел на них долго и молча.
- Собирайтесь, - вдруг сказал он.
- Куда?... – две пары таких похожих изумрудных глаз удивленно и восторженно воззрились на него.
- Собирайтесь, говорю! Живо! Я жду вас у ворот! – донеслось уже из галереи.
Близнецы еще раз удивленно переглянулись, но тут же кинулись переодеваться в охотничьи костюмы, а через мгновение стремглав неслись вниз, к воротам Форменос.
Застоявшиеся кони стремительно вынесли трех всадников из Форменос – в поля. В лица ударил ветер, и мгновенно раскрасневшиеся от радости быстрой скачки близнецы рассмеялись. Куда их вел Финвэ, они не знали. Точно не в Тирион, ибо раз он сказал, что ноги его там не будет, значит – не будет. А о дальнейшем братья быстро забыли.
Финвэ еще чуть быстрее пустил коня, и медвяные, цветущие травы под копытами конец слились в сплошную шелковую ленту, что летела и летела навстречу.
Только высокое небо, смех ветра в ушах и трава – а больше не было в мире ничего. И Амбаруссат казалось, что лучше и быть ничего не может – какой там Тирион, какой там праздник середины лета…. Они просто гнали и гнали коней, сначала наперегонки друг с другом, потом – осмелев – с дедом. Но Финвэ только смеялся, легко обходил их обоих. И на мгновение близнецам начинало казаться, что рядом с ними не гордый король нолдор, а такой же мальчишка, юный и беззаботный….
Луга внезапно кончились, а под копытами шумно отфыркивающихся коней зашуршала галька. Привставший в стременах Амбарто радостно закричал, указывая куда-то вдаль:
- Море! Там море!
- Мы едем в Альквалондэ! – задохнулся от восторга Тэльво.
- Едем, - согласился Финвэ и перевел коня на шаг, вброд преодолевая бегущую к морю мелкую речушку.
Да, это была Лебяжья Гавань. Скоро в серебристом мареве виднокрая уже можно было различить берег, бухту и белоснежный город, озаренный сотней светилен.
- Какой странный город, - протянули близнецы в один голос.
- Почему? – усмехнулся Финвэ.
- Ну.. тут нет ни дворцов, ни галерей….
- Тэлери, - улыбнулся король, - они любят свое море и дворцы им не нужны. Море для них – все: дворец, праздничная площадь, воплощение всех искусств и высшее творение..
- Очень странно, - покачал головой Тэльво.
- Мы разные, Тэльво, - Финвэ серьезно посмотрел на внука, - мы разные, и это прекрасно.
Близнецы переглянулись и стали вновь с удивлением разглядывать странный город.
- А где живет владыка?
- В большом доме прямо у берега, видишь, Амбарто?
- Вижу! Красивый! Очень! Это янтарь?
- Янтарь. Дар моря. Тэлери украсили им дом своего владыки.
- А мы увидим самого Ольвэ?...
- Увидите, Тэльво. Увидите, если чуть-чуть помолчите. Оба.
Братья затихли. Финвэ будто внимательно прислушивался к чему-то, и они поняли, что он с кем-то говорит осанвэ.
Тем временем кони уже ступали по вымощенным белым камнем улицам, и отовсюду их встречали удивленные и заинтересованные взгляды: нолдор были нечастыми гостями здесь. Им улыбались женщины и махали руками дети, мужчины предлагали показать дорогу, но Финвэ лишь качал головой и уверенно выбирал кратчайшую дорогу прямо к пристани. И вот за последними легковесными домами глазам изумленных близнецов открылась сама Гавань. И там, у белого пирса, на жемчужной водной глади лежал величественный, похожий на птицу корабль. И лилейные крылья парусов бились по ветру, норовя вырвать тросы из рук смиряющих их полет мореходов. Они спешились по знаку Финвэ и пошли по пирсу, прямо к кораблю, крепко схватив друг друга за руки. Отчего –то им, нолдор, сынам Феанаро, это зрелище казалось похожим на чудесную сказку, что мать, бывало, рассказывала им в детстве на ночь. И вот корабль оказался уже совсем близко, и с высокого борта к ним, прямо по причальному канату, быстро сбежал высокий сереброволосый эльда. Финвэ не поклонился ему, и ничего не сказал. Просто улыбнулся. А потом они коротко обнялись.
Тэлеро на мгновение остановил взгляд на близнецах, и они тут же поклонились, даже не успев сообразить, скорей просто почувствовав, что это и есть – Ольвэ, владыка Гаваней. Ольвэ улыбнулся и кивнул на них Финвэ:
- Младшие?
- Да, - согласился нолдо, - Амбаруссат.
- Добро пожаловать в Альквалондэ, юные нолдор, - владыка широким жестом обвел город и пристани, - надеюсь, вам нравится у нас.
- Да, владыка, - в один голос, как всегда получалось у них от волнения, ответили братья, - красиво, но самое красивое здесь – ваш корабль…
Ольвэ рассмеялся, хлопнув Финвэ по плечу:
- Ну, что ж, быть может, присоединитесь к нам? Мы собирались обойти Серебряный мыс и вернуться. Этот корабль только вчера спустили на воду, и отпустить его в море в первый раз на Праздник Звезд – счастливая примета….
- Спасибо, Ольвэ, - ухмыльнулся нолдо, - но я боюсь, что эти двое рыжих нолдор на борту обернутся для твоего корабля стихийным бедствием такой силы, что не спасет и благословение валар…
- О, нет, этот корабль не настолько слаб, Финвэ. Не будь столь подозрителен, вряд ли твои внуки принесут ему беду. Вы ведь будете смирно себя вести, верно?
- Да! – воскликнули близнецы, почти без ума от самой идеи: оказаться там, на крыльях этой величавой, рукотворной птицы.
- Ну, смотрите, - покачал головой Финвэ, вслед за Ольвэ взбегая на палубу все по тому же канату. Близнецы тут же оказались рядом с владыками, причальный трос мореходы отвязали, и корабль мягко и величаво устремился к выходу из бухты…
Было здорово. По-настоящему здорово. Они не променяли бы это ни на один сияющий тирионский праздник. Палуба мягко качалась под ногами, паруса расправились, наполнились ветром и нежно зашептали о чем-то высоким облакам. Вслед белому кораблю летели лебеди и шелест их крыльев сливался с голосами волн. Приближался час Смешения Света, и виднокрай подернулся серебристой дымкой. На ее фоне фигуры Финвэ и Ольвэ на носу корабля, казалось, излучали теплое, жемчужное сияние.
Близнецы, осмелев, носились тут и там, везде совали любопытные, усыпанные рыжими пятнышками носики.
Тэлери веселились, глядя на них, но все же, осторожно отстраняли от того, что можно было сломать или испортить. Хотя дали натянуть тросы парусов и охотно рассказывали, как и зачем сделано то или иное на корабле. Близнецам все было интересно. Неугомонный дух познания нолдор и детское радостное любопытство заставляли всему удивляться и над всем задумываться, и тут же обсуждать в каком-то горячечном азарте, а можно ли сделать лучше – и как именно. Мореходы смеялись и качали головами: когда весело, а когда и почти удивленно: юные нолдор, наследники своего отца, иногда способны были на-гора выдать нечто, что в голову мастерам-тэлери и не приходило. Пусть не всегда осуществимое и не всегда верное, но ведь и великое начинается с самого малого…
Корабль подошел к Серебряному Мысу, в открытом море ветер усилился, стал играть с волной и парусом, то и дело норовя перехлестнуть сплетение снастей и спутать гордой птице крылья. Эльф-кормчий скомандовал поворот и налег на кормило. Мореходы натянули стропы, разворачивая парус, и корабль, скользнув скулой по высокой волне, плавно, как в танце, развернулся. Амбаруссат тут же оказались на корме, зачарованно следя за действиями рулевого. Длинное весло в его руках послушно резало волны, удерживая и направляя корабль меж волн. То, что это было истинное kurve, такое же, как ковка или языкознание, они не сомневались. Но отчего-то казалось, что это у них должно получится.. Это ведь так просто – только держать весло… Кормчий усмехнулся, но позволил попробовать удержать правило. Близнецы взялись – вместе. Оно было тяжелым и рвалось из рук. Но они держали, послушно выполняя все, что подсказывал им тэлеро. Корабль стало чуть потряхивать и чуть заваливать то на один борт, то на другой. Но он вполне уверенно держался, и Ольвэ, мгновенно почувствовавший перемену ивстревожено оглянувшийся с носа, понял, в чем дело, и ободряюще улыбнулся близнецам. Они радостно и гордо улыбнулись в ответ, и тут…
Расшалившийся ветер внезапным порывом до предела наполнил парус, корабль бросило вперед, стропы не выдержали, лопнули, и освободившаяся рея мгновенно развернулась по ветру, хлестнув обрывками тросов по корме. Амбаруссат от неожиданности и силы удара – как гигантской плетью – закрыли головы руками и спрятались за борт. Брошенное кормило весело хлопнуло по воде, ложась по ходу высокой волны, и корабль стремительно упал на левый борт. А волна поднялась, разогналась и ударила в накрененную палубу….
Как успел умница-кормщик поймать правило, выровнять корабль, удержаться под ударом обрушившейся волны, да еще и удержать от неизбежного смыва за борт обоих близнецов – осталось загадкой. Но через мгновение ужаса они уже обнаружили себя сидящими в обнимку на палубе, а прямо перед собой - мокрого до последней нитки и Очень Сердитого Финвэ… Он молча взял Амбарто за правое ухо, Тэльво – за левое, и весь остаток пути до Гавани они провели рядом с дедом, грустно и виновато понурив головы. Кое-кого, все же, вынесло волной за борт – им бросили длинные веревки и втянули на палубу, рею вернули на место и заменили снасти, море осталось довольно своей шуткой и больше не мешало корабелам на пути домой….
В Альквалондэ им дали обсохнуть и напоили вином, чтоб согреть. Никто не упрекал их и не сердился, даже хмурившийся Финвэ, в десятый раз услышав эту же историю из чьих-то уст, просто посмеялся, потрепав Амбаруссат по кудрям:
- Сильно испугались?
Они, счастливые тем, что их простили, и все так благополучно закончилось, разом помотали головами:
- Нет! – и переглянувшись. – Только совсем чуть-чуть….
Стоявший рядом Ольвэ хмыкнул:
- Молодцы, все же... Надоест металл да камни – приходите, всегда приму…
Рассмеялись уже все четверо. Владыка Гаваней проводил их до самой тирионской дороги, и, хитро улыбаясь, подарил Финвэ на прощание темную плетеную бутыль.
Форменос встретил их благостной тишиной наконец-то оставленного беготней и ссорами дома. Серебряный свет Тельпериона едва вступил в свои права, и праздник в Тирионе еще только едва начался. В жилой половине было пусто, только на верхнем этаже, в комнате Макалаурэ, было распахнуто настежь окно, и горели свечи на столе. Финвэ отправил валившихся с ног от усталости близнецов спать, а сам ушел к сыну, в мастерскую, прихватив альквалондский подарок.
Рыжие поднялись к себе, но свечи зажигать не стали. Серебряное свечение небес как-то нежно успокаивало и напоминало обо всем хорошем, что случилось с ними сегодня. И тогда они устроились на низком подоконнике, своем излюбленном месте, друг напротив друга, и молча улыбались, глядя в окно. Хотелось спать, но день, такой чудный и радостный, все не хотелось отпускать. Ведь завтра все начнется сначала: тычки, ругань и бесконечные ссоры…
Дверь тихо скрипнула, впустив в комнату Макалаурэ. Он нерешительно остановился на пороге, глядя на них ласково и чуть виновато:
- Я слышал коней. Вы вернулись уже…
Амбаруссат кивнули молча, глядя на старшего брата настороженно. Он вздохнул, повел плечами и опустился рядом с ними на колени.
- Я хотел сказать вам… Я весь день думал о том, что ты сказал мне, Тэльво. Вы правы, я ни о чем не думаю, кроме песен… Мне очень жаль... И утром, что не одернул средних… Вы ведь простите меня?..
Близнецы мгновение еще помедлили, будто решая, не шутка ли это, а потом одновременно бросились старшему брату на шею.
- Кано! Ты мне не слушай, я глупость сказал, я просто очень разозлился.. Ты замечательный, правда, – залепетал Тэльво, прижавшись к его плечу.
Макалаурэ рассмеялся с облегчением, крепко обняв их обоих и ткнувшись носом в рыжие вихры:
- От вас пахнет морем…
- Финвэ возил нас в Гавани, Кано! Там так здорово! – и они наперебой стали рассказывать брату, заливисто смеясь и размахивая руками, обо всем, что с ними приключилось сегодня.
Макалаурэ слушал, дивился, кивал и смеялся вместе с ними. И не было ничего лучше, чем сидеть втроем на полу, в затканной серебряными сумерками комнате и говорить, говорить, говорить… Внезапно Амбарто сладко зевнул и, смутившись, ткнулся носом Кано в плечо:
- Ой…
- Нет, не «ой», - отозвался старший. – Спать пора. Ложитесь.
- Ммм… а ты посидишь еще с нами, пожааалуйста? - Тэльво смотрел на брата с таким искренним обожанием, что отказать ему было невозможно.
- Посижу, - согласился Кано, подталкивая обоих к кроватям.
- А песня?... Кано, ты дописал ее, правда?...
Брат чуть смущенно вздохнул:
- Правда… мне только не очень приятно вспоминать, что из-за нее…
- Кано!!!! – в один голос завопили близнецы. – Перестань уже! Ты лучше спой нам ее, а? Пожалуйста?
Певец рассмеялся и пересел на краешек кровати Амбарто, поправил на обоих одеяла.
- Ладно. Только вы спите…
Амбаруссат дружно кивнули и свернулись уютными клубочками. Макалаурэ пел, и песня была очень красивая, нежная и крылатая. Они засыпали, и голос его медленно начинал грезиться волнами, ветром и быстрой, радостной скачкой по медвяному лугу…
Они уже не слышали, как по внутреннему двору простучали копыта коней, и в дом вошли печальные и разочарованные Морьо и Турко: праздник отчего-то был им в тягость и не радовал, они вернулись совсем-совсем рано. Охотник переодел только куртку, кликнул Хуана, и снова ускакал в мерцающий серебряный полусвет окрестный лугов и далекого леса.
Морифинвэ долго сидел в каминной один, пил вино и никого не хотел видеть. Потом встал и поплелся к мастерским, искать Курво…
Когда начался утренний Час Смешения Света, вернулся Майтимо. Радостный, улыбающийся, с разноцветными ленточками в волосах. Он тихо поднялся в комнату к близнецам и положил каждому на кровать по маленькому шелковому свертку: он специально ушел пораньше с праздника, и заглянул к матери, чтобы передать младшим подарки: красивые бледно-зеленые рубашки, расшитые шелковыми нитками в тон. Амбаруссат спали сладко, разметав по подушкам рыжие кудри. Нельо погладил их по головам и хотел тихо уйти, но неожиданно, шагнув в галерею, нос к носу столкнулся с насупленным и мокрым от росы Охотником.
- Турко? Ты чего тут? – шепотом спросил Рыжий.
- Ничего, - буркнул Тьелкормо, оттеснив старшего плечом от двери и аккуратно вкинув в комнату что-то маленькое и тяжелое. Оно мягко шлепнулось об пол, и Охотник тут же затворил дверь. Мрачно глянул на удивленного Майтимо.
- Чего встал, Рыжий? Спать пошли…
Нэльо удивился еще больше, но позволил себя увести.
Золотой свет прокрался в Форменос уже через несколько часов и принялся настойчиво щекотать близнецам веснущатые носики. Они поворочались еще немного, пытаясь спрятаться от нового дня под одеялами, но свет был настойчив, и пришлось, все же, проснуться.
- Доброе утро, - сказали они друг другу хором и тут же с радостными воплями принялись примерять обновки.
Рубашки были очень красивые, но чуть тесноваты в плечах.
- Мать давно нас не видела, - грустно усмехнулся Амбарто.
Тэльво кивнул в ответ и улыбнулся:
- Ничего, навестим ее как-нибудь, она перешьет... А пока можно и так походить.. Красиво.
- Да.. Так и спустимся?
- Конечно! Пусть Нэльо будет приятно... Наверняка он постарался… - сказал младший.
Но Амбарто смотрел куда-то в угол, приоткрыв рот от изумления, и только и сумел прошептать:
- Т-турко…
- Нет, - удивился Тэльво, - вряд ли он поехал бы к маме после праздника…
- Да нет, же!!! Смотри!
Младший быстро оглянулся и обомлел.
На полу, в прямоугольнике золотого света, потоком льющегося из окна, сидел маленький пушистый волчонок.
Сколько раз они, еще совсем малышами, просили старшего брата привезти им с охоты такого… Братья переглянулись. У обоих почему-то дрожали губы. Амбарто подхватил нежданный мохнатый подарок в охапку, и они опрометью бросились вниз, в каминную.
Турко стоял у стола, что-то показывая Финвэ на карте. Близнецы со смехом и радостными воплями повисли у него на шее, повторяя на два голоса лишь одно:
- Спасибо, спасибо, спасибо!
Турко густо покраснел до самого воротничка охотничьей куртки и сердито сопел, но почему-то не делал даже попытки стряхнуть с себя вопящих близнецов.
А за его спиной Атаринкэ и Морьо старательно прилаживали на окно новый витраж. Он сиял алым и золотым, причудливо дробил свет, рисуя на стенах диковинных рыжих зверей. Феанаро стоял рядом и скептически щурился, наблюдая за работой.
- Понимаешь, отец, - виновато и серьезно объяснял Морьо хмурому Феанаро, - мне так внезапно пришла сама идея.. Так красиво – алое и золотое.. И смальту я обновил.. Не смог просто утра дождаться.. Ты ведь не очень сердит за тот, старый?....
В каминную вошли Майтимо и Кано, изумленно оглядели комнату, переглянулись и рассмеялись.
Финвэ опустил голову на сплетенные в замок пальцы и мудро, печально улыбнулся.
(с) Лалайт Араниэль