Притча
Пришла как-то к Старому
Рыцарю Смерть. По-хозяйски открыла ворота в замке, наполнила комнаты и залы
запахом талого снега и воска. Стало как-то все тревожно и тоскливо – и скрип
качаемой ветром ставни, и крики галок над главной Башней. И даже огонь в
Каминной горел неровно, запуская по стенам хороводы мрачных теней.
Рыцарь сидел у огня. Он вел неспешную беседу со своим духовником, служителем
местного маленького храма, отцом Иеронимом. Хотя были времена, когда оба они
были молоды и веселы, и любили вместе охотиться – или задорно гулять на
праздниках. Да, они были друзьями – и хранили верность дружбе даже сейчас, когда
годы гнули их к земле, а чины и саны разделяли. И вот тогда-то, прервав
неспешную, теплую беседу, и вошла в зал Смерть. Вошла и сказала:
- Вот и я. Я за тобой, Рыцарь, пора!
Не то, чтобы старый воин сильно удивился – он знал счет своим годам и был
покорен Божьей воле. Но как-то не хотелось ему уходить… Вот сейчас, когда все в
жизни так недурно. Запасаются на осень вина в погреба. Косят на полях богатый
урожай пшеницы. Есть довольно свечей в кладовых, и добрый друг всегда рядом…
Вздохнул Старый Рыцарь, нерешительно посмотрел на протянутую ладонь Смерти… Да
как-то усомнился на мгновение. Оглянулся на друга, улыбнулся ему на последок:
- Верно, и вправду пора. Раз Господь призывает…
Но отец Иероним отчего-то не спешил сказать рыцарю – да, ты прав, дружище,
прощай. Напротив, он поднял руку с четками и воскликнул негромко:
- Постой! Быть может, еще и не срок…
- Да как же так.. Господь же призывает…
- Господь же призывает, - эхом откликнулась Смерть.
Священник покашлял немного, перевел дыхание и сказал, глядя другу в глаза:
- Оно-то да.. Но почем же ты знаешь.. может, это и не Господня воля.. может это
так… случайность такая.
- Какая еще случайность!! – возопила Смерть. - Или ты рассудка лишился, старик!
Но строму Рыцарю очень хотелось верить в ошибку. Поэтому он, конечно, сразу же
уцепился за слова друга:
- Да.. а чем вот ты, Косая, доказать можешь?.. документ какой есть?...
Смерть презрительно фыркнула и резким движением из глубин своей ветхой хламиды
вытащила свиток:
- Ну, вот, пожалуйте! Четко указано: кто и по какой причине.
Но рыцарь не решался взять свиток в руки и коснуться ладони Смерти. Он медлил и
медлил, а старый священник тем временем чем-то пошуршал, покряхтел, выбрался из
удобного кресла. Подошел, шаркая по каменному полу подошвами кожаных ботинок,
сам взял свиток из рук Мрачной Гостьи. Отвернулся от Рыцаря, будто не в силах
сделать такое - как приговор прочитать – при нем… Повозился в печатью, открыл..
и рассмеялся.
- Что? Что там?! – обрадовано и в то же время чуть встревожено вскинулся старый
воин.
Отец Иероним, какой-то сияющий весь от нежданной радости, протянул ему документ.
Рыцарь, подслеповато щурясь в неярком свете камина, прочитал его раз. Другой. И
даже третий.
«Старый Рыцарь из Замка в Сторожевых холмах. Родильная горячка.» Значилось там.
- Да ты смеешься надо мной! – вскричал Старый Рыцарь и грохнул кулаком по столу.
Гулкое эхо разнесло его голос под сводами зала. И тут же рассмеялся – весело и
задорно, как смеялся, бывало, в молодости.– Убирайся-ка прочь, шарлатанка, да
поищи себе другого дурака! Эй, люди! Выставьте-ка ее прочь за ворота! А мне –
подать коня! Я пожалуюсь самому епископу!!!
***
Отец Иероним вышел за ворота замка. Сгущались сумерки, и красное золото теплого
летнего заката окрашивало верхушки трав: от каменной стены – до самых Сторожевых
холмов на горизонте. Смерть сидела на большом камне, где обычно пожилые путники
поджидали попутного обоза. Она завернулась в плащ и казалась абсолютно обычным
человеком – только высоким и очень худым.
Священник, покряхтывая, присел рядом с ней и сложил кротко на груди руки.
- Ну, что ты?.. обидно тебе, Косая?...
- Обидно – это не для меня. Мне обидно не бывает. Я вот только не понимаю
совсем. Что за чушь и ересь. Я - шарлатанка?!... Давно со мной такого не
случалось! Аж с тех самых пор, как на тебя, старик, кусок кровли с часовни
обрушился… Помнишь? Я пришла тогда, а ты сказал – не верю, не пойду… Что за
непорядок такой. Ты-то, служитель Господа, как такое мог придумать даже?...
- Понимаешь, какое дело, - неловко усмехнулся отец Иероним, склоняя голову к
плечу, как стеснительный мальчик, которого прилюдно хвалят за добрый поступок. –
Когда я был совсем маленький… года три-четыре… помню, бывало, мне снился
Господь. И как-то раз, помню, спросил я его, что как же так: созданы мы по
образу Его и подобию... совсем-совсем на Него похожи… А вот не можем даже
выбрать, как и когда уйти к Нему. Ну, чтобы.. своим путем, что ли…
- И что? Не побоялся ты так дерзить Творцу и Владыке Небесному?...
- Так ведь... Какая штука.. Я маленький был совсем. А маленькие, они.. Бояться
не умеют. Только любить… Ну так вот... а он и говорит мне.. Ну, то есть не
совсем, чтобы говорит, а так… Как будто озарение на меня снисходит, что, мол, на
самом деле мы свободны совсем-совсем… В общем, как веришь – так оно и будет..
как в Писании сказано: «Каждому будет по Вере его»… Стало быть, вот как поверишь
в смерть, что твоя – так и помрешь… Если просто говорить-то.. Вот…
- Вот как, - прошелестела Смерть расстроено. – Я-то это знаю, но вот что теперь
начнется, когда люди это сами понимать начали… Вот и Рыцарь, стало быть, не
поверил... А почему – ума не приложу.… Все же было как надо…
- Кто знает, - пожал плечами отец Иероним. Получилось почему-то чуть виновато. –
Люди такие... Дети Господни.… И вера у них такая... разная….
- Ладно, старик. Пойду я. Здесь мне нечего делать. Ни у Рыцаря в замке... Ни у
тебя в келье – тем паче… - и растаяла.
- Ступай, ступай с миром, - пробормотал священник, тревожно огляделся вокруг и
вытащил из широкого рукава рясы свиток, заляпанный монетками восковых капель.
«Старый Рыцарь из Замка в Сторожевых холмах. Старость» значилось в нем.
(с) Лалайт Араниэль